В 1942 году в захваченном немцами Краснодарском крае ни капли нефти не досталось врагу. Нефтяники разработали уникальную в истории отрасли программу по долговременной консервации и оперативному выведению из строя нефтепромыслов.

Когда Гитлер шел на юг, то рассчитывал получить нефть Краснодарского края и Баку. Поэтому перед наступлением немцев на Кубань, Сталин дал четкие указания заместителю наркома нефтяной промышленности Николаю Байбакову: «Товарищ Байбаков, Гитлер рвется на Кавказ. Он уже заявил, что если не завладеет кавказской нефтью, то проиграет войну. Нужно сделать все, чтобы ни одна капля не досталась немцам. Имейте в виду, если Вы хоть одну тонну нефти оставите немцам, мы Вас расстреляем. Но если вы уничтожите промыслы преждевременно, а немец их так и не захватит, и мы останемся без горючего, мы вас тоже расстреляем. «Вы мне не оставляете выбора, товарищ Сталин»,- ответил Байбаков. Генсек остановился возле него, медленно поднял руку и слегка постучал по виску: «Здесь выбор, товарищ Байбаков. Летите. И решайте вопрос на месте.

На следующий день в Государственном комитете обороны Байбаков представил комиссии план выполнения приказа. «Выход у нас только один: если враг приблизится к промыслам, то демонтируем и отправим на восток страны все ценное оборудование. Малодебитные скважины выведем немедленно, но особо богатые будем использовать до последней, критической минуты, а при самых крайних обстоятельствах промыслы уничтожим». В июле группа москвичей во главе с Байбаковым прилетела в Краснодар.

Действующие нефтескважины было не так просто законсервировать. Кроме того, немцы ни при каких условиях не должны были восстановить добычу. В качестве консультантов приглашали английских специалистов, которые решали подобные задачи на острове Борнео во время отступления союзных войск под натиском японцев. Метод англичан был таков. Они забрасывали в скважины металл и бумажные мешки с цементом, чтобы, когда бумага растворится, то получился железобетон. Байбаков предложил сначала испытать этот метод. Когда проверили эксперимент на опытной шахте, оказалось, что большая часть мешков уцелела, и железобетона не получилось.

Тогда наши же специалисты решили использовать другой способ – они спускали в шахты насосно-компрессорные трубы и через них закачивали жидкий цемент. Он быстро схватывался, и получалась железобетонная пробка, которую невозможно было ничем разбурить. Таким образом, в Краснодарском крае законопатили около 3 тысяч скважин. Результат проверял член Военного Совета Южного фронта Лазарь Каганович. На вопрос, сколько времени потребуется, чтобы снова запустить скважины, Байбаков ответил, что так много, что легче и быстрее будет пробурить рядом новую скважину. 

Рассказывает кандидат технических наук, доцент Армавирского механико-технологического института Максим Омельянюк:

– Байбаков когда прилетел в Армавир, уже вокруг полыхали станицы и соответственно ликвидация проходила уже можно сказать на линии фронта. Естественно, все наземное оборудование просто взрывали, а самая сложная задача — это ликвидировать скважины таким образом, чтобы их невозможно было быстро восстановить. Ну а наши нефтяники и газовики — они не находились в бездействии в это время, все были отправлены на Урал, в Поволжье, началась более активная геологоразведка по Уфе, соответственно наши нефтяники внесли свой вклад в том числе развитие так называемого второго Баку, который обеспечил фронт, и весь Советский союз нефтью.

За полтора года оккупации Краснодарского края инженерам гитлеровской Германии так и не удалось восстановить ни одной скважины и добраться до нефти! В Советском союзе уже в 1949-м году был достигнут довоенный уровень добычи нефти.

фото: Книга «Град Екатерины – Краснодар»